К вопросу о достоверности свидетельства Геродота о времени жизни Аристея из Проконнеса и времени создания "Аримаспеи"

Abstract

Геродотовский пересказ содержания поэмы Аристея (Hdt. IV. 13) является ключевым свидетельством о времени жизни поэта. Он содержит информацию о волне миграций кочевых племен, излагавшуюся в поэме со слов исседонов в настоящем времени, которая может быть соотнесена с движением в степи на рубеже VIII-VII вв. до н.э. Эта оценка согласуется с подсчетом Геродота (за 240 лет) и подтверждается рядом внешних свидетельств об Аримаспее. Автор приходит к выводу о том, что информация Суды об Аристее представляет собой контаминацию двух полных наборов сведений о разных, возможно, одноименных, персонажах: об Аристее, сыне Каистробия и авторе эпоса об аримаспах, с акмэ, приходящемся на 8-ю олимпиаду, и об Аристее (Аристае?), сыне Демохарида и авторе прозаической Теогонии, жившем в 50-ю олимпиаду. Поэтому от коньектуры Роде, объединившего две рукописные даты в одну и завершившего тем самым контаминацию Суды, необходимо отказаться. Отнесение Аристея к 8-й олимпиаде находит свое место в русле традиции об Аристее как учителе Гомера, не имеющей ничего общего с историческим Аристеем. Автор показывает, опираясь на текст (Hdt. IV. 15), что Геродот делал свой расчет, исходя из "явления" Аристея в Метапонте, потому что оно имело место незадолго до его посещения этого города, т.е. в период 450-425 гг. С учетом поправки 10 лет на столетие, при пересчете из поколений в годы по схеме 3 поколения по 30 лет = 100 лет, время путешествия Аристея должно быть локализовано в промежутке 680-660 гг. Во второй части статьи автор предпринимает частичный филологический анализ дошедших фрагментов, показывает несостоятельность аргументов А.И. Иванчика в пользу поздней датировки фрагментов и дает интерпретацию основных образов Аристея, соответствующую пространственно-временному контексту всех свидетельств, указывающих на вторую четверть VII в. до н.э. Herodotus' summary of Aristeas' poem (Hdt. IV. 13) remains the key evidence for his date. It provides information about the migrations of the nomadic tribes, which took place in the late 8th century BC and which could still have been in progress at the beginning of the 7th century (no such migrations are attested for the 6th century). This conclusion agrees with Herodotus' calculation of the date of Aristeas' disappearance from Proconnesus and is corroborated by some external evidence from the 7th and 6th centuries BC concerning the Arimaspeia. The author arrives at the conclusion that the later date conjectured by Rhode by conflating two dates in the Suda should be rejected. Given the evident conflation of two different persons in the Suda lemma, each of these dates may refer to a different Aristeas, the one (the 50th Olympiad) suiting Aristeas, the son of Demoharides and the author of prosaic Theogony, the other (the 8th Olympiad) being appropriate for Aristeas, the son of Kaystrobius and the author of the Arimaspeia. The evidence for the latter may be placed in the tradition about Aristeas as a teacher of Homer, which has nothing in common with the historic Aristeas. The author shows that Herodotus bases his calculation on Aristeas' Metapontine epiphany because it took place shortly before Herodotus' own visit to the city (cf. Hdt. IV. 15), i.e. between 450 and 425 BC. If Herodotus' calculation was based on counting three thirty-year long generations per century, we should take into account that his figure (240 years) includes an extra-decade for each century, i.e. twenty years at least. On these grounds, Aristeas' travel could be located in the interval between 680 and 660 BC, which is not far from the foundation dates of Istria and Borysthenes. In the second part of the article, the author undertakes a philological analysis of the extant fragments of the Arimaspeia and argues against A.I. Ivantchik's stylistic arguments for the poem's later date (which is even later than the one proposed by Rhode!). Moreover, the interpretation of the central images of Aristeas' surviving texts does not contradict the external evidence that places the date of the Arimaspeia in the second quarter of the 7th century BC.